Опасные удовольствия - Страница 106

106

– Да? Но тогда я буду тебе помехой! – заволновалась Дирли-Ду. Она вообще-то собиралась в Париж с Андреем, а не в Японию с Куницыным. – Такие мысли требуют одиночества.

– В одиночестве я додумаюсь до самоубийства, пожалуй, – криво усмехнулся Вячеслав Матвеевич. – А когда ты рядом, мои мысли приобретают знак плюс. Не понимаю почему. Словно надеваю розовые очки.

– До самоубийства! – повторила Дирли-Ду. – А производишь впечатление такого благополучного. И так все плохо внутри?

– Ты тоже с виду стопроцентная любимица фортуны. Однако ведь плакала от рахманиновского концерта. Значит, и тебя что-то мучает? Иначе сидела бы и жевала шоколадку, а не проливала слезы…

– Ну…

– И следовательно, мы с тобой одинаковы. Поэтому едем вдвоем. Тебе понравится Япония.

– Ничего себе! – возмутилась Дирли-Ду. – Как ты ловко завернул! Япония – это, несомненно, хорошо, но…

«Но Франция и Пряжников лучше!» – мысленно закончила Дирли-Ду.

– Я подумаю, ладно? Когда ты уезжаешь?

– Как только смогу тебя убедить.

– Нет, правда!

– Когда захочу, тогда и уеду.

– Я тебе позвоню. Дай новую визитку.

– Опять ведь потеряешь!

– Теперь нет. А куда мы едем?

– За город. У меня там коттедж. Недавно купил. Комплекс «Родниково». Прекрасный воздух.

Дирли-Ду напряглась. Очевидно, Вячеслав Матвеевич жаждал повторения того, что случилось (вернее, не случилось!) у них в резиденции «Ойлэкспорт интернешнл». Но теперь в сумочке Дирли-Ду отсутствовало снотворное и усыпить партнера не удастся, а к невероятному сексу с милым Куницыным она еще морально не подготовилась, даже чувствуя свою огромную вину перед ним.

– Я хотела к себе… Я так промокла, – жалобно хрюкнула она.

– В доме еще идут отделочные работы, но камин уже действует. Разведем огонь, согреешься.

– Нет, это так неожиданно. Я честно не знаю… Я не могу так сразу… – неуверенно лепетала Дирли-Ду. – Давай в следующий раз, ладно? А сейчас отвези меня в гостиницу. Я временно живу в гостинице. Называется «Фламинго», знаешь?

Вячеслав Матвеевич не дрогнул, разворачивая автомобиль в противоположную сторону.

– Я буду ждать твоего звонка, – коротко попрощался он, помогая Дирли-Ду выйти из машины.

– Чао, милый! – Дирли-Ду поцеловала Вячеслава Матвеевича в щеку.

– Дирли-ду-дирли-ду-дирли-ду, – механически напевал Куницын, вновь направляя колеса в сторону «Родникова». Встреча с Дирли-Ду так обрадовала его, что даже ее отказ освидетельствовать камин не разочаровал. Загадочная и неповторимая Дирли-Ду поставила последнюю точку в эпопее с Виолой, избавила от мифа, от наваждения, преследовавшего Куницына десять лет. Дирли-Ду доказала, что Виола не единственная и не вечная, что Вячеслав Матвеевич способен увлечься другой женщиной. Президент компании выздоравливал, дождь смывал остатки чувства, образ когда-то любимой Виолы тускнел и растворялся в серой пелене.

– Дирли-ду-дирли-ду-дирли-ду, – пел Куницын и улыбался. Ему было хорошо. В салоне витал аромат исчезнувшей женщины. И если таинственная Дирли-Ду никогда больше не возникнет на его пути, он все равно благодарен ей…

«Костя! Убить тебя мало! – думала Дирли-Ду, наблюдая из холла гостиницы, как отъезжает автомобиль Куницына. – Как ты мог подбить меня на такую авантюру?! Подставить такого милого человека! Все воруют нефть. На то она и нефть, чтобы делать на ней деньги. Почему он прицепился именно к Куницыну? Что я натворила!»

Дирли-Ду вышла из гостиницы, поймала такси и поехала к Андрею.

Саша разложила на столе бумагу и бюст и в поте лица трудилась над статьей. Было бы современнее оставить авторучку и набирать текст на компьютере, но Саша печатала двумя пальцами и с огромным трудом.

Максим сидел, подперев подбородок рукой и вонзив локоть себе в живот, созерцая непонятную картину: справа от него лежал пирожок-«лодочка» с сосиской и болгарским перцем, слева – одинокий презерватив в упаковке зеленого цвета. Вид у Макса был философский и самоуглубленный.

– Максим, послушай, так будет нормально: «Видные фигуры столичного бомонда посетили вчера элитный ночной клуб „Аляска“?

– Нормально.

– А вот такое предложение: «Известная всему миру знаменитость весело и раскрепощенно обнималась с московскими девушками».

– Угу.

– Хорошо. Я почти закончила. Эх, придется перепечатывать, тягомотина-то. Максим, перепечатай?

Колотов оторвался от своего пейзажа и возмутился:

– Сдурела, что ли? Мне, корифею отечественной литературы, выдающемуся журналисту современности, гению информационного жанра, тратить время на работу машинистки!

– Я просто так предложила, просто так, – засуетилась Александра. – Ты ведь все равно ничего не делаешь. Пялишься на презерватив. Что ты на него пялишься-то? Им пользоваться надо, а не рассматривать.

– Много ты понимаешь! Это образ.

Александра со вздохом села к компьютеру, разложила слева от клавиатуры свои бумажки и углубилась в поиски буквы «д». Через минуту нашла.

– Объяснил бы мне, убогой, какой образ?

– Дилемма. Две подруги, одинаково привлекательные, обе уже трое суток по уши влюблены в меня. Надо выбирать. Одна прекрасно готовит, настолько прекрасно, что останавливается сердце. Другая – отличная любовница. Но спокойно позволит мне умереть с голода. Вот и думаю.

– Понятно. – Саша сочувственно покачала головой. – Ты действительно в трудной ситуации. Если бы одна девушка давала пищу душе, а другая телу, то, немного зная тебя, я не сомневаюсь, ты бы выбрал вторую. Но тут надо выбирать не между духовным и телесным, а между телом и телом. А твой испорченный организм хочет и жратвы, и секса одновременно. Ужасно! Не могу найти «ц»!

106