Опасные удовольствия - Страница 105

105

Тамара в замешательстве смотрела на Максима.

– У меня фен «Мулинекс», – неуверенно ответила она.

– «Му-ли-некс», запишем. – Настырный журналист уже достал откуда-то из куртки блокнот и ручку. – Отлично. А сколько функций выполняет ваш пылесос? Мытье окон, выдувание или что?

– Ну, пыль сосет… Одна функция, наверное.

– Тоже неплохо. А сколько раз в неделю вы прибегаете к самостимуляции?

Девушка помрачнела:

– Вовсе не прибегаю. Мне некогда.

– Понимаю. Записываем – ноль раз. Тамара, когда вы занимаетесь сексом с любимым человеком, возникает ли в ваших мыслях образ другого мужчины?

– Я не занимаюсь сексом, – кисло ответила Тома.

– Как, вообще?! – поразился Максим. Его взгляд переместился на великолепную грудь девушки. Игнорировать секс при наличии такой груди было, по мнению Колотова, кощунственно.

– Да! – вдруг со слезами в голосе крикнула Тамара. – Что вы привязались?! У меня двое детей и больная бабушка. Какой секс?! Я мать-одиночка и на свою зарплату должна прокормить, кроме себя, еще троих! А вы мешаете мне работать! Отстаньте, ради Бога, со своими дурацкими вопросами! Самостимуляция! Я себя знаете как стимулирую? Пишу по ночам контрольные и курсовые на продажу. А по воскресеньям делаю соседкам маникюр и химию. А если вы сейчас скажете, что с моей фигурой и внешностью я могла бы за один час заработать свою месячную зарплату, я тресну вас по голове дыроколом!

– Что случилось, Тамара? – Из директорского кабинета появился интеллигентный старичок под ручку с Пряжниковым.

– Макс, ты зачем девушку обижаешь? – удивился сыщик.

– Все в порядке, Сергей Сергеич, – улыбнулась сквозь слезы Тамара. – Прайс-листы уже почти готовы.

…В машине Андрей спросил молчаливого журналиста:

– Что это вы раскричались в приемной?

– Так, – недовольно промямлил Макс. – Я ошибся. Обманчивая внешность секс-бомбы подвигла меня на фривольный разговор. Все оказалось иначе. Когда видишь симпатичное лицо, дополненное обалденной грудью и стройными ногами, трафаретно полагаешь, что здесь все просто, легко и весело и открыт путь к необременительному знакомству. Жизнь сложнее. Да, сложнее. А этот высушенный старикан и есть огнеопасный Зевс, который истребляет все живое с помощью кретинов в черных кожанках? Ты договорился с ним?

– Договорился, – коротко ответил Андрей. – Теперь в редакцию? Смотри, дождь лил всю ночь, все утро и день. Сколько лишней воды.

Дирли-Ду выходила из концертного зала вся в слезах. На улице настойчиво моросило. Одетая в итальянской манере – норковая шуба и легкие туфельки, Дирли-Ду моментально превратилась под дождем в водяную крысу. Сложная и дорогая прическа на голове размокла и обвисла. И все равно Дирли-Ду была очаровательна. Об этом можно было догадаться по тому факту, что сразу несколько джентльменов бросились к ней с предложением подвезти. Дирли-Ду придирчиво осмотрела лимузины в мириадах мелких капель, выбрала самый крутой и почти села в него, но тут ее окликнули.

– Дирли-Ду!

Мокрая Дирли-Ду обернулась и увидела Вячеслава Матвеевича Куницына. Он высовывался из своего автомобиля, придерживая дверцу, и радостно улыбался.

Через секунду Дирли-Ду уже сидела рядом с Вячеславом Матвеевичем и громко шмыгала носом. Президент «Ойлэкспорт интернешнл» час назад провел финальную беседу с повелительницей своих дум на протяжении десятилетия Виолой Батурской. Нельзя сказать, что после этого разговора Куницын светился счастьем. «Хищница, – угрюмо думал он, пересекая мокрые улицы и вклиниваясь автомобильным капотом в плотную сетку дождя. – Алчная, расчетливая потребительница. Потребительница денег, нежности, восхищения. Я столько лет прятал в глубине сердца обиду на Глеба, а ведь должен был благодарить его, что он спас меня от этой кровожадной вампирки и подставил ей свое горло». Мрачные думы внезапно оборвались, едва Вячеслав Матвеевич разглядел среди колонн концертного зала Дирли-Ду. Он и не ожидал, что удовольствие видеть ее будет столь сильным.

– Куда едем? – спросил Куницын. – Ты плачешь?!

– Плачу! – призналась Дирли-Ду, всхлипывая. – Фортепианный концерт Рахманинова. Все мои чувства и мысли – в этой музыке.

– А может быть, погода влияет?

– И погода влияет. Дождь и дождь, так грустно! У меня способности к французскому. Обнаружились на старости лет! – без паузы радостно объявила Дирли-Ду. Куницын едва не рассмеялся. – Слушай! Nous regardons la maison. Ils entrent dans la chambre. Elles visiten la ville. Я купила самоучитель.

– Блестяще. Почему ты мне не позвонила?

Дирли-Ду застыла. Радость встречи с понравившимся ей Куницыным омрачилась мыслью, что она сильно подставила президента нефтяной компании. Возможно, это последние деньки Вячеслава Матвеевича на свободе. Дирли-Ду раскаивалась, чувствовала себя подлой предательницей.

– Я… Я потеряла твою визитку.

– Заехала бы в офис.

– Не хотела делать тебя предметом обсуждений внимательных сотрудниц. Наверняка все они влюблены.

– В кого?

– В своего президента, конечно.

Вячеслав Матвеевич улыбнулся. От мокрой Дирли-Ду снова чудесно пахло его любимыми духами. Ее общество непонятно почему было легким и приятным.

– Хочу пригласить тебя, Дирли-Ду.

– В ресторан?

– Не совсем. Я лечу в Японию на неделю – отдохнуть, развеяться, подумать. Поедешь со мной?

– О! – изумилась Дирли-Ду. – Так далеко?

– На самолете близко. Съездим в Киото, Токио, посмотришь Золотой дворец, Мияджиму, Киомидзудеру, монастыри. А? В моей жизни наступил переломный момент, надо многое осмыслить. Природа Японии, ландшафты, умиротворенность, старинные дворцы, дух вечности – прекрасный фон для этапных жизненных размышлений.

105